Утром в день приезда Деверсов новая горничная Ройс, младшая внучка Брайд Даффи, помогла Фортейн искупаться. Фортейн осталась довольна девушкой. Стройная брюнетка с большими голубыми глазами и фарфоровой кожей, усыпанной веснушками на переносице, Ройс держалась услужливо и почтительно. Бабушка несколько месяцев готовила ее к завидной должности в хозяйстве леди Фортейн.

— У тебя уже есть поклонник, Ройс? — поинтересовалась Фортейн, пока горничная закутывала ее в мягкое нагретое полотенце.

Ройс стыдливо порозовела.

— Мы с Кевином Хеннесси хотели бы встречаться, миледи, но бабушка считает, что нам лучше прилежно исполнять свои обязанности и не думать о глупостях. Возможно, через год-другой ему разрешат за мной ухаживать.

— А чем занимается твой Кевин? — спросила удивленная Фортейн. Похоже, служанка пользуется не большей свободой, чем она сама.

— Помогает мастеру Магуайру приглядывать за лошадьми.

— И ему это нравится? Хорош он в своем деле? — не унималась Фортейн. Гром и молния! Вытягивать сведения у Ройс — все равно что зубы рвать!

— Да, Кевин любит зверюг, как он их величает, — оживилась Ройс. — И отлично с ними управляется. Говорят, что в один прекрасный день он сменит мастера Магуайра, но до этого, разумеется, еще очень далеко.

— А вы уже целовались?

Ройс снова вспыхнула, на этот раз куда жарче.

— О, миледи, — хихикнула она, — вы не должны спрашивать о таком!

— Это означает, что все-таки целовались, — уточнила Фортейн. — Прекрасно! И что ты при этом чувствовала? До сих пор я целовалась только с родственниками, но с поклонником — это совсем другое дело, правда?

Ройс, застенчиво кивнув, принялась яростно растирать хозяйку.

— Когда Кевин целует меня, — начала она, но тут же поправилась:

— то есть, если бы это произошло… мое сердце рвется из груди, а на душе становится так легко! Трудно описать, какое это чудо! Если бы, конечно, оно случилось на самом деле.

Фортейн лукаво усмехнулась:

— Не слишком много мне это говорит, Ройс, если, разумеется, ты сама не испытала, что это такое. Интересно, долго ли будет выжидать Уильям Девере, прежде чем попытается меня поцеловать, и понравятся ли мне его поцелуи?

— Женщинам обычно такие вещи по душе, — обронила Ройс, надевая на хозяйку чистую сорочку.

— Ты права, моя мать обожает целоваться, — согласилась Фортейн, расправляя кружевные оборки вокруг низкого выреза и широких рукавов, закрывавших локти.

Ройс надела кремовые шелковые чулки на стройные ножки Фортейн и закрепила их подвязками с золотыми розетками. За чулками последовали шелковые нижние юбки, поверх которых полагалась еще одна, распашная, темно-зеленая, с разрезом, открывающая кремовый с золотом фрипон .

— Садитесь, миледи, позвольте уложить вам волосы, — предложила Ройс и, распустив буйную массу рыжих прядей, принялась расчесывать и укладывать их в простой узел, который и заколола на затылке госпожи. Единственный «локон любви», свисавший над левым ухом, был перевязан золотой лентой, усыпанной жемчужинами. Отступив, девушка удовлетворенно оглядела творение рук своих и помогла Фортейн надеть жесткий темно-зеленый корсаж с квадратным вырезом, из которого выглядывали кружева сорочки. Рукава корсажа тоже спускались ниже локтей, как и у сорочки, кружевная отделка которой оставалась видна. Туалет был простым, но явно дорогим.

— Вы так милы! — восхитилась Ройс, ничуть не преувеличивая. — Принести вам шкатулку с драгоценностями, миледи?

Фортейн кивнула и, когда горничная подняла крышку ларца, выбрала длинную нить кремовых жемчужин. Огромные капли легли на шею, оттеняя белоснежную кожу и темный шелк. Фортейн застегнула на левом запястье браслет из двойной жемчужной нити. На правой руке сверкала золотая цепочка, украшенная изумрудами. Перебрав кольца, Фортейн отложила огромную барочную жемчужину, круглый изумруд и простой золотой перстень-печатку с гербом Линдли: два лебедя с перевитыми шеями, образующими сердце.

— Ну вот, — усмехнулась она, — достаточно внушительно для первой встречи.

— Ну и проказница же вы, миледи! — хихикнула Ройс, унося шкатулку.

В дверь тихо постучали, и, прежде чем горничная успела ответить, появилась герцогиня Гленкирк в богатом платье из шелка цвета бургундского вина. Вокруг шеи переливалось ожерелье из рубинов размером с голубиное яйцо, руки были украшены драгоценными браслетами и кольцами. Причесана она была точно так же, как дочь, только без «локона любви».

— Вы обе прелестны! — похвалила она дочь и служанку. — Зеленое так идет к твоим глазам и волосам, девочка. У тебя кожа настоящей ирландки, как у всех О'Малли, и это так красиво!

— Благодарю, мамочка, — обрадовалась Фортейн. — Вижу, ты готова к битве. Неужели тебе не жаль бедную леди Джейн? Собираешься уничтожить ее при первой же встрече? Ты кажешься скорее королевой, чем герцогиней.

— Все знакомые леди Джейн утверждают, будто она всегда старается настоять на своем и подчинить всех и каждого собственной воле. Я хочу, чтобы она сразу поняла: со мной такое не пройдет. Крайне важно прояснить подобные вещи при первой встрече, иначе потом сделать это будет гораздо труднее. А ты должна помнить, что собираешься выйти замуж за Уильяма, а не за его твердолобую мамашу. Мне говорили, что он приятный молодой человек, как и его отец. Необходимо поставить на место только твою будущую свекровь, чтобы в дальнейшем не иметь неприятностей, — посоветовала Жасмин.

— Слушайте ее светлость, миледи, — неожиданно выпалила Ройс. — Даже до Магуайр-Форда доходят слухи о леди Джейн, хотя бабушка спустила бы с меня шкуру за длинный язык.

— Какие слухи? — полюбопытствовала Фортейн.

— Вроде бы она ненавидит католиков и не выносит самой их близости. Те, кто живет в Лиснаски, вынуждены скрывать свою веру из страха потерять все: дом, работу, имущество. Ее приемному сыну, мастеру Кайрену, позволено остаться под их крышей только потому, что мачеха боится скандала. Что скажут люди, если сэр Шейн изгонит собственную плоть и кровь? Но он лишил мастера Кайрена наследства, когда тот в двадцать один год отказался обратиться в протестантство.

— Но как получилось, что старший сын сэра Шейна — католик? — удивилась Жасмин.

— Сам сэр Шейн был рожден в истинной вере, — бесхитростно пояснила Ройс. — Первой его женой, да упокоит Господь се чистую душеньку, была леди Мэри Магуайр, родственница мастера Рори. Она родила мужу троих детей:

Мойру, Кайрена и Колии. Последняя девочка и стала невольной причиной смерти матери, которая скончалась в родах. Старшим детям было шесть и четыре, когда это случилось. Два года спустя сэр Шейн стал ухаживать за мистрис Джейн Энн Эллиот, единственной дочерью лондонского торговца, обосновавшегося в Дерри. Девушка имела собственные, пусть и небольшие, средства, и сэра Шейна привлекала не только она, но и скромное приданое. Единственным условием этого брака было обращение сэра Шейна в протестантство. Это же касалось детей, уже имевшихся и будущих. Бедняга не был тверд в вере, и, кроме того, ребятишки нуждались в матери.